Виктор Греков, в мае переставший быть главным врачом ЦРБ Томаринского района по собственному желанию, обратился в редакцию ИА Сах.ком, чтобы рассказать, как убивают сахалинскую медицину. В этой фразе, по его мнению, нет преувеличения, и чтобы убедиться в этом, достаточно хоть немного узнать о том, что происходит в центральных районных больницах области в последнее время.
— Я ничего не боюсь, потому что я нигде не соврал. Наоборот, может, даже чего-то недосказал, — скажет Виктор Греков в конце этого разговора.
Рассказать все как есть он решил после откровений экс-главврача смирныховской ЦРБ Елены Игнатовой.
В октябре 2019 года Греков занял пост главврача томаринской больницы. Его нашли на материке и пригласили на Сахалин через кадровое агентство. Мужчина жил в городе Бийске Алтайского края и работал там главврачом в детском санатории. Сначала на него вышел менеджер сахалинского минздрава по подбору кадров, затем его связали с Владимиром Ющуком, который в то время возглавлял областной минздрав и еще не был повышен до зампреда регионального правительства.
Виктор Греков спросил о зарплате, ему ответили, что получать он будет 150 тысяч рублей. Врача это устроило, он уволился и приехал на Сахалин, в Томари. И как только приехал, ему сразу сообщили, что зарплата у него будет 100 тысяч, а не 150, а 50 — это премия, которую еще надо заслужить. Такое первое впечатление сильно смазало радужную картину, которую доктор представлял себе, но деваться было некуда, он решил оставаться и работать.
С января 2020 года был введен KPI (ключевые показатели эффективности). От него стала зависеть зарплата главного врача, и премия упала. На руки Виктор Греков стал получать 137‑140 тысяч рублей.
В это же время произошло еще кое-что. План финансово-хозяйственной деятельности больницы был сверстан и утвержден, но тут, практически в самом начале года, случилось повышение коммунальных платежей на 40%. Где брать дополнительные деньги, если каждая копейка расписана на год вперед, было непонятно. Руководство ЦРБ написало в минздрав, попросило пересмотреть план и получило ответ — не переживайте, к концу года все нормализуется. Но работать нужно было сегодня, сейчас. Возникла первая нехватка денег, стали появляться задолженности по контрактам.
— Потом начался ковид, — продолжает рассказывать экс-главврач. — На деньги вообще перестали смотреть, главное — чтобы люди не умирали. Для этого делалось все. По устному распоряжению Ющука и его первого зама Амбражука возили по одной-две пробирки с мазками на ковид из Томари в Южно-Сахалинск на служебной машине (около 180 км — прим. ред.). Когда начался конкретный ковид, стали перевозить больных. Все это затраты, которые нигде не прописывались. Нам давали только ковидные выплаты, но были люди, которым не полагалась доплата за сверхурочную работу. Мы им платили сами. Это все дополнительные расходы: зарплата, горючка, амортизация машин. Все это копеечка. Мы еще больше влезли в долги.
Потом руководство больницы заставили покупать противоковидные препараты, несмотря на то, что ЦРБ не была лицензирована для лечения коронавирусных больных. Лечить их здесь было официально запрещено, но когда ковидные госпитали в Долинске и Холмске переполнились, томаринской больнице ничего другого не оставалось. Покупали дорогие медикаменты, их потом даже страховая компания к оплате не приняла, вспоминает Виктор Греков.
В марте 2020 года в ЦРБ приехал кто-то из депутатов, и ему не понравились несовременные кресла в фойе и коридорах. Эту тему обсудили в думе, после чего Ющук дал главврачу устное указание снять 700 тысяч с других расходных статей и направить их на покупку мебели. Учитывая финансовое положение больницы, это было крайне неразумное распоряжение и уж точно не первостепенная потребность. Сняли со всех статей понемногу: с медикаментов, питания, горючки… В русской сказке это назвали бы “поскребли по сусекам”. И денег осталось еще меньше.
К концу 2020 года кредиторская задолженность томаринской ЦРБ была уже около 12‑13 млн рублей, а просроченная задолженность — 4,5 млн. В других районах творилось примерно то же.
— Мы обращались в минздрав, в отдел экономики, я ездил в ФОМС, разговаривал с его руководителем Атлановой. Была проверка, моей вины нигде не нашли. А потом начались прокурорские проверки. Главой минздрава был уже Кузнецов. Меня лишили премии, с января этого года я стал получать 98 тысяч. Что вы удивляетесь? Думаете, главврачи получают миллионы? 98 тысяч — и все. Мы ездили, просили, били во все колокола, но нам сказали — выбирайтесь своими силами, вы ответственный за ЦРБ, вот и думайте. Прокуратура нашла у нас просроченные долги. Впрочем, мы их и не прятали, регулярно сообщали о них вышестоящему руководству. Я постоянно спрашивал, каким образом будут решаться вопросы с задолженностью. На что мне Амбражук отвечал — это ваши дела, вы туда залезли, сами выпутывайтесь, — рассказывает Виктор Греков.
В последние четыре месяца главврач получал не более 100 тысяч рублей. В его KPI было забито все, что от него зависело и не зависело: количество привитых от ковида, диспансеризация, кадровая проблема… Причем, для решения последней Греков сделал немало. Он лично пригласил в томаринскую больницу с материка шестерых врачей и четырех медработников среднего звена. При этом с его уходом больница потеряла четырех специалистов. В мае вместе с ним уволились двое участковых терапевтов и нарколог-психиатр, чуть позже — заведующая терапевтическим отделением.
— Зачем звать людей, если так обращаться с ними? С таким отношением кадровая проблема никогда не решится на Сахалине. У нас в больнице все адекватные, все помогали чем могли, терапевты работали день на участке, потом еще и по экстренности дежурили, в любой момент поднимались и шли в приемный покой помогать людям. Люди не заслуживают такого отношения, которое демонстрирует ваш минздрав. За мою бытность на Сахалине сменились все главврачи, кроме анивской и холмской ЦРБ. И на Курилах тоже поменялись. В Поронайске и Углегорске по два раза произошли смены. Текучка ужасная, — говорит бывший главврач.
Он вспоминает, что когда написал заявление на увольнение, в минздраве никто не спросил его, что случилось, почему вы уходите. Всем было все равно. Единственной реакцией можно назвать то, что на планерке в режиме ВКС министр Кузнецов при всех пригрозил Грекову — вы что, думаете, просто так уедете с Сахалина, я вам испорчу карьеру.
— Сахалин поломал судьбу, можно сказать. Просто скотское отношение к людям. Самое обидное, что я потерял все, мне приходится заново начинать. В Бийске места для меня не оказалось, пришлось продавать квартиру и переезжать в Новосибирск. Устроился детским врачом-хирургом в детскую больницу. У меня большой опыт, я окончил педиатрический факультет Сибирского государственного медицинского университета в Томске. С 1994 года — оперирующий хирург. В 2009 году был назначен замглавврача по медицинской части в городской детской больнице Бийска. В 2011 году мне предложили должность главврача детского санатория. До 2019 года я там отработал, пока не предложили переехать на Сахалин, — описывает свой жизненный путь доктор.
Рассказывать обо всем этом раньше Греков не мог по понятным причинам. Все, кто на должности, молчат, боясь потерять работу, опасаясь мести минздрава или чего-то еще. После отъезда с Сахалина врач тоже не думал о том, чтобы предать свою историю огласке, но оказалось, что неприятности еще не закончены и он вынужден защищаться.
— Я второй месяц уже на материке. 27 июня, в воскресенье, мне позвонил помощник томаринского прокурора, сказал, что на меня возбудят административное дело. Несмотря на то, что я с 5 мая не являюсь руководителем ЦРБ. Дело хотят возбудить по итогам проверки, которая была в марте. Заключение — просроченная кредиторка, виновата администрация ЦРБ в лице главврача. После этой проверки я и решил уволиться, потому что они не остановились бы. Зачем мне это надо? Два раза административка, а потом дисквалификация. Я не хочу с таким пятном бродить не по своей вине. Если они действительно возбудят дело, что я вогнал учреждение в кредиторку, если до этого дойдет, мне придется судиться. Соглашаться с этим я не буду. Пусть проверяют, какие были мои решения и в чем они неправильные. Вот такое вот спасибо за работу. Самое главное, что они все хорошие. Один стал зампредом за классную организацию работы минздрава, за борьбу с ковидом. Другие тоже молодцы. Верхушка минздрава получала хорошие премии за борьбу с коронавирусом, я точно знаю. А нам даже спасибо не сказали, хотя мы работали по 12‑14 часов в сутки. После работы — ежедневные ВКС с 19 до 21. Я считаю, деньги тратили нерационально. Прошлой весной и летом открывали карантинные зоны, обсерваторы, люди сидели в гостиницах по две недели за счет минздрава. А на районные больницы денег не нашлось. Сейчас и. о. томаринской больницы вместе с коллегами ездила в минздрав по поводу финансовой ситуации, и там в присутствии Ющука ей сказали — никакой помощи не ждите, никакой помощи не будет, — завершает свой рассказ Виктор Греков.
И напоследок несколько слов от жены врача, которая тоже работала в томаринской больнице, терапевтом. Она уволилась вместе с мужем.
— Поначалу все было хорошо, а потом он стал получать меньше своих сотрудников. Я приехала через десять месяцев его работы и не узнала своего мужа. Он был настолько подавлен сложившейся ситуацией, обвинениями в кредиторской задолженности, хамским отношением руководства. Я в шоке. Звали, приглашали, улыбались. Московский стиль руководства ни с чем не сравнить.
На нервной почве у Виктора Грекова отказала нога. Сам он не стал говорить об этом, рассказала жена. Он лечился, лежал в больнице и до сих пор хромает. Его новая походка стала еще одним напоминанием о работе на Сахалине.
Источник – https://sakhalin.info/news/208966